Неточные совпадения
Из театра Степан Аркадьич заехал в Охотный ряд, сам выбрал рыбу и спаржу к обеду и в 12 часов был уже у Дюссо, где ему нужно было быть у троих, как на его счастье, стоявших в одной гостинице: у Левина, остановившегося тут и недавно приехавшего из-за границы, у
нового своего начальника, только что поступившего на это высшее место и ревизовавшего Москву, и у
зятя Каренина, чтобы его непременно привезти обедать.
— Я не мешаю тебе? — сказал Степан Аркадьич, при виде
зятя вдруг испытывая непривычное ему чувство смущения. Чтобы скрыть это смущение, он достал только что купленную с
новым способом открывания папиросницу и, понюхав кожу, достал папироску.
Потом ему делалось обидно, что другие малыгинские
зятья все зажили по-новому, кончая Галактионом, и только он один остался точно за штатом.
Благодаря происходившей суматохе наверх незаметно пробрались два
новых гостя: сын Лиодор и
зять Булыгин, оба пьяные, с каким-то определенным намерением.
Анфуса Гавриловна плакала целую неделю и даже не пожелала проститься с
зятем, когда он переезжал на
новую квартиру.
Раньше доктор изредка завертывал в клуб, а теперь бросил и это из страха скандала. Что стоило какому-нибудь пьяному купчине избить его, — личная неприкосновенность в Заполье ценилась еще слишком низко. Впрочем, доктор приобрел благодаря этим злоключениям
нового друга в лице учителя греческого языка только что открытой в Заполье классической прогимназии, по фамилии Харченко. Кстати, этот
новый человек сейчас же по приезде на место служения женился на Агнии Малыгиной, дополнив коллекцию малыгинских
зятьев.
С Глафирой Петровной
новая хозяйка тоже не поладила; она бы ее оставила в покое, но старику Коробьину захотелось запустить руки в дела
зятя: управлять имением такого близкого родственника, говорил он, не стыдно даже генералу.
— Да над чем
новым! Вон Бахарева
зять стальных плугов навез мужикам, — известно и надо смеяться. А хорошего, ученого человека привезть, заплатить ему хорошо, да тогда и работу с него спрашивать — смеху нет никакого.
Ида, правда, ничего не сказала, но это, вероятно, потому, что ее вообще очень мало занимал вопрос о
новом доме
зятя.
Любитель всевозможных редкостей, Семен Николаевич подарил своему
зятю замечательные по цене и работе карманные часы, которые все желали видеть и просили
нового владельца показать их.
Старуха сначала смеялась над
новой проделкой
зятя, но дочь плакала, и материнское сердце снова не вытерпело: она решилась объясниться с Сергеем Петровичем, но сей последний на все ее вопросы не удостоил даже и ответить и продолжал сбирать свои вещи.
На другой день старуха переехала, но, видно, эта разлука с идолом была слишком тяжела для Катерины Архиповны, и, видно, страстная мать справедливо говорила, что с ней бог знает что будет, если ошибется в выборе
зятя, потому что, тотчас же по переезде на
новую квартиру, она заболела, и заболела бог знает какою-то сложною болезнью: сначала у нее разлилась желчь, потом вся она распухла, и, наконец, у нее отнялись совершенно ноги.
И предвкушение скорой встречи, приветствий, расспросов,
новых знакомств, может быть, встреч со старыми знакомыми, потом Красноярск, предстоящее свидание с сестрой и матерью, которые проехали туда год назад к сосланному одновременно с нами
зятю, — все это промчалось в душе какой-то полурадостной, полумучительной бурей…
У Патапа Максимыча в самом деле
новые мысли в голове забродили. Когда он ходил взад и вперед по горницам, гадая про будущие миллионы, приходило ему и то в голову, как дочерей устроить. «Не Снежковым чета женихи найдутся, — тогда думал он, — а все ж не выдам Настасью за такого шута, как Михайло Данилыч… Надо мне людей богобоязненных, благочестивых, не скоморохов, что теперь по купечеству пошли. Тогда можно и небогатого в
зятья принять, богатства на всех хватит».
«Верных семьдесят тысяч, не то и побольше, будет мне припену от этой покупки, — размышляет Марко Данилыч. — Дураки же, да какие еще дураки пустобородые
зятья Доронина!.. Сколько денег зря упустили, все одно что в печке сожгли. Вот они и торговцы на
новый лад!.. Вот и
новые порядки!.. Бить-то вас некому!.. Да пускай их, — у Дунюшки теперь лишних семьдесят тысяч — это главное дело!»
Через месяц был назначен
новый викарный архиерей, а о преосвященном Петре уже никто не вспоминал. А потом и совсем забыли. И только старуха, мать покойного, которая живет теперь у зятя-дьякона, в глухом уездном городишке, когда выходила под вечер, чтобы встретить свою корову, и сходилась на выгоне с другими женщинами, то начинала рассказывать о детях, о внуках, о том, что у нее был сын архиерей, и при этом говорила робко, боясь, что ей не поверят…
Был и еще — тоже не
новый уже для меня — мотив: моя влюбленность и мечта о женитьбе на девушке, отец которой, вероятно, желал бы видеть своего будущего
зятя чем-нибудь более солидным, чем простым журнальным сотрудником.
Палтусов смотрел ему вслед. Умер Лещов. Марья Орестовна собралась жить враздел с мужем. На чьем же попечении останется этот задерганный обыватель? Надо его прибрать к рукам, пока не явятся
новые руководители. Нетов раскланялся с Краснопёрым и с камер-юнкером мимоходом, не стал с ними заговаривать, потом взял в сторону, раскланялся и с кучкой, где выглядывало рябое лицо его врага и «обличителя», кажется, улыбнулся им. Подал руку всем троим, что-то сказал и, сделав жест правой рукой, перезнакомил их с
зятем.